koocywil

В биографическом очерке Марии Аннинской "Человек, "который опередил время", и его эпоха" есть история создания, как его любят называть, культового романа «Пена дней» (вот бы найти служителей этого культа). Борис Виан сварганил этот романчик за два месяца по случаю проведения премии «Плеяды» для начинающих писателей, учрежденной издательством Галлимара (где он в этом же 1946 году издал свой первый роман "Сколопендр и планктон"). Победителя ждали крупненькая сумма франков и право издаваться в любом парижском издательстве. Неплохая возможность заработать и прославиться. Некоторых членов жюри роман покорил сразу, они отвешивали Борису эпитеты и комплименты, а вокруг только и говорили о том, что премия у Виана в кармане. Но, 26-ленего писателя и джазиста «прокатили» - премию дали поэту и аббату Жану Грожану (восемь голосов из двенадцати): вроде бы у Виана были злопыхатели – Жан Полан и Марсель Арлан – которые пролоббировали своего протеже. Виан расстроился страшно, хотя с чего бы это, славу он свою получил – Галлимар, будучи уверенным в победе своего автора, заключил контракт на издание «Пены дней» еще до вручения премии и она вышла в престижной «белой серии». Остаются деньги. Обидно, не поспоришь, но вроде бы пережить можно. Но Виан был так обижен, что по утверждению биографа, в течение нескольких месяцев после истории с премией он не упускал случая оскорбить Жана Полана и Марселя Арлана, например вот строки:Открыть однажды поутру окноИ помочиться сверху на Арлана (вариант - Полана)Куда как славно.Какое остроумие, не правда ли? По утверждению того же биографа эти месье были «сурово наказаны» в последующих «Осенью в Пекине» и «Примерные ученики».Я не знаю, насколько было справедливо жюри, возможно, Виану действительно не было равных, поскольку и я для себя отметил юношеский задор, в некоторых местах остроумие и оригинальность этого произведения, но не в этом дело. Дело в том, что литературная хулиганская месть - акт довольно неблагородный и незрелый сам по себе, а в такой форме и в такой ситуации еще неостроумный и грубый. Упаси Бог мне судить его, но эти обстоятельства, да и вообще жизнь Бориса Виана, даже через призму взгляда симпатизирующего ему биографа, утвердили меня в моих оценках этого произведения.Насмешка, гипербола, гротеск, каламбур и неуемная фантазия вот главные художественные средства, которыми молодой писатель хотел рассказать довольно банальную историю двух молодых повес (двое других повес персонажи второстепенные) – встретились, влюбились, женились и финал (о финале умолчу, а то я и так уже слышу как с земли поднимают тяжелые камни). Словесный балет, гротеск и гипербола кажутся порой вполне остроумными и даже смешными (послевоенные деньги - «инфлянки», пономарь - «пьяномарь», или вот: «служитель в белом свитере открыл ему кабину и сунул в карман чаевые, но по всему было видно, что он лжец, что чая не пьет, что для него это не невинные чаевые, а винные, или даже коньячные» (надо отдать должное переводу Л. Лунгиной)), но чаще совсем наоборот. Порой шутки даже грубы, вроде «свадебных педералов» и ширинок на задней части штанов этих месье. Нет, посмеяться можно и над этим, это уж suum cuique, но юмор этот подростковый, уровня «с руля» и «Чебурашки», как незрело и само произведение, незнающее ни правил, ни свободы. Свингующий, скользящий по жизни джазист-писатель ставит штамп «легкости бытия» на всем, даже на самом невыносимом., возможно, полагая, что совершает какой-то акт свободы. Однако литературная развязность это не о том. Свобода тогда свобода, когда она не от чего-то, а для чего-то, даже джаз имеет свои правила. Довольно же явная попытка автора сделать что-то «джазовое» в литературе представляется просто игрой ретивого шкляра на школьном фоно, который уверен, что из его обрывочных и нестройных напевов родится музыка.Те конфликты, которые он выбрал для драматического построения романа: конфликт молодости и зрелости, порядка и свободы, тяжелого рутинного труда и легкого творчества, мало того, что сами по себе во многом придуманы, так в тексте они вообще смотрятся выморочными. Виану не помогает даже абсурд, который должен способствовать обострению конфликтов и расширению горизонтов сознания. Абсурд Бориса часто вял и неубедителен, а главное не дисциплинирован, что ведет к безвкусице и балагану. Абсурд требует интеллектуальной выдержки, вдохновения и точности, иначе он обещает стать просто бредом или глупостью. Особая статья в романе – это «шпильки в адрес идола французского авангарда Жана-Поля Сартра», как гласит аннотация. Расцениваю это утверждение как пиарный ход, не более. Все «шпильки» были направлены не в адрес Сартра, а скорее той суеты, которая окружила новое направление философской мысли 20 века и ее трибунов. Сатр появляется в романе всего два раза, да и то лишь для сюжетного поворота или «шпильки» в адрес друга главного героя Шик и подобных ему, которые спускают последние «инфлянки» на все, что имеет хоть какое-то отношение к французскому экзистенциалисту. Да, Виан проходится по сочинениям Сартра, и порой очень удачно – «Сервилизм — это гуманизм» (смешно) или «Он и неон» — знаменитое критическое исследование светящихся реклам заинтересовавший его отпечаток пальца» (забавная аллюзия на метафизический труд «Бытие и ничто») – но это лишь часть недовольного взгляда молодого человека на окружающий мир. На критику экзистенциализма Сартра он не решается, нет (кстати, позже Сартр и Бовуар пригласили молодого писателя работать в свой журнал «Тан модерн», где он некоторое время успешно работал). Однако хочу отдать должное сентиментальной стороне романа. Метафора «цветочной» болезни и «цветочного» лекарства, «квартирные» метаморфозы как метафора внутренних перемен героев оригинальны и поэтичны. К финалу романа он вообще сменяет «свинг» на «блюз» - такие уж обстоятельства, поэтому шуток становится меньше, а грустной сентиментальности больше. Во всяком случае «блюзовая» часть меня хоть как-то тронула, в отличие от всего остального «свинга». Как говорил один из персонажей «Пены дней» доктор д’Эрмо (еще одна «блестящая» острота): «Шутить, молодой человек, надо с серьезным видом и более остроумно».Судя по фактам биографии, для Виана литература, своя, чужая, всегда была скорее развлечением, чем серьезным делом, последнее по нашим временам вообще редкость. «Пена дней» написана с теми же целями и вроде бы ни на что не претендует. Я это прекрасно понимаю, поэтому и ставлю такую оценку незрелому роману молодого джазиста-писателя.